Юрген Лиги, удостоенный не так давно титула министра денег Эстонии, подольше всех пребывающего на этом посту, говорит о том, каким должен быть последующий опосля Андруса Ансипа глава Партии реформ, почему пресса употребляет двойные стандарты для оценки политиков, в котором направлении развивается финансовая система Европы и как некие европейские страны лишились собственного суверенитета.
В течение крайнего месяца вас давали кандидатом на самые разные посты. Так, к примеру, Урмас Паэт в одном из интервью Postimees произнес, что он не будет претендовать на пост новейшего председателя Партии реформ, но именовал несколько имен, которые могли бы стать кандидатами, в том числе и имя Юргена Лиги.
Вероятнее всего он именовал меня просто из вежливости. Он предложил длиннющий перечень. Сейчас есть лишь один кандидат — Андрус Ансип. Что будет далее, решит партия. По собственному желанию кандидироваться не станешь — необходимо ощущать, каковы ожидания и пожелания партии, какой кандидат нужен партии.
Что говорит ваше чувство? Каким должен быть кандидат на пост председателя партии опосля Андруса Ансипа?
В каком-то смысле схожий. Человек с длинноватой историей и крепким хребтом, который бы, с одной стороны, хранил наследство, а с иной — был бы творцом новейшего. Ясно и то, что управляющим партии должен быть популярный в народе человек и фаворит.
Ежели оценивать по сиим аспектам вас, то длинноватая история у вас есть, наследство есть, новое вы делали, а вот насчет популярности не совершенно?
О этом я и говорю. Я знаю свои свойства, мощные и слабенькие стороны. На личную популярность я не ставил, но для партии популярность — это валюта.
Но кто бы, по вашему мнению, владеет всеми этими чертами?
Из вежливости я не буду именовать имена.
Очередной пост, на который давали вашу кандидатуру, — это мэр Таллинна. Вы это уже комментировали для Postimees. Тогда вы говорили, что кандидатов — Валдо Рандпере, Лайне Рандъярв — в прессе начали осуждать. Что вы имели в виду?
Я вижу свою цель в службе на собственном сегодняшнем месте. Здесь я принесу больше полезности. Но на данный момент, вправду, в адресок сегодняшних кандидатов звучат довольно унизительные комменты, как как будто идет речь о каких-либо боярских выборах, когда кандидаты должны быть похожи на сейчас правящего батюшку.
Как я уже говорил, в Таллине идет речь не о конфликте личностей, а о конфликте цивилизаций. Таллину нужно поменять политическую культуру, ценности, этику, стиль управления, нужна популярная в народе личность, а не таковой человек, как я.
В ответах на вопросцы Postimees вы критиковали прессу в том смысле, что она, типо, употребляет двойные стандарты, что мы очень либерально относимся к Таллину?
Она и употребляет двойные стандарты. Возьмем хотя бы прошлогодний громкий скандал с финансированием партий. Все знают, что в Таллине людей повсевременно натурально сажают, так как они попадаются на взятках. Там нагло приобретают голоса избирателей. Все насквозь пронизано дискриминацией и коррупцией.
Это прощается, зато марают тех, чья избирательная культура контрастно другая. Во всяком случае культура муниципального управления совсем иная.
Либо тема финансирования партий. Заглавие моей партии звучит здесь почаще всего, но в итоге этого скандала партии поменялись местами — партии с самым запятанным финансированием как бы ни при чем, это Центристская партия, о которой все это обширно понятно, и социал-демократы тоже, бюджет их предвыборной парламентской кампании был явным обманом.
Мне кажется, что пресса просто утомилась от Таллина, и возникло чувство безнадежности. Их можно критиковать сколько угодно, но ничего от этого не изменяется. А вот ежели критковать Партию реформ, то по последней мере есть надежда, что что-то может поменяться.
Я вижу в этом комплимент, в том смысле, что по отношению к нам требования выше.
Но практическим результатом стало то, что левые партии как будто из тефлона. Ничто к ним не пристает. Приятным примером являются соцдемы, чья предвыборная кампания была намного дороже, чем они продекларировали, и ничего! Это был вправду суровый вопросец, а не то, что когда-то были остальные правила и остальные обычаи.
Ежели вы говорите, что предвыборная кампания соцдемов была явным обманом, то какая у вас есть информация о этом?
Мы провели собственный анализ. Но по сути это было и так видно.
Ежели уж разговор зашел о политике, то в некий момент вновь появилась тема конторы R-Hooldus. (В 1999 году на счет конторы R-Hooldus, управляемой Мяртом Раском, Андресом Липстоком и Сиймом Калласом, перечислялись огромные суммы наличных средств. На их позже была проведена предвыборная кампания реформистов. — Ред.) Я слышал дискуссии, что за сиим делом стоит внутренняя борьба в рядах самой Партии реформ, что сторонники Ансипа желали нейтрализовать Сийма Калласа, дескать, что ежели вдруг Каллас приедет сюда в Эстонию критиковать сегодняшних фаворитов?
Это нелогично. В любом случае это марает нас грязюкой, хотя это уже древняя новость и издавна понятно, что таковая схема использовалась. Я с самого начала говорил, что да, спонсоры не желали давать средства под своим именованием, потому таковая схема и была сотворена. Но ведь эту схему сходу и ликвидировали. В то время в этом не было ничего такого особенного.
Сам я занимался политикой без давления со стороны спонсоров не интересовался тем, чего же они желают. Мы давали политику и экономическую среду, а не особенные награды, как это, к примеру, предлагается в Таллинне.
Я думаю, что теория о возвращении к теме R-Hooldus как свидетельстве внутренней борьбы в рядах Партии реформ, обоснована вопросцем о том, откуда взялись эти распечатки банковского счета R-Hooldus, которые употреблял Äripäev (информацию о перечислении наличных на счет R-Hooldus не так давно вновь опубликовал Äripäev. — Ред.). Распечатки банковского счета могут поступить из банка, что маловероятно, либо же из компании, другими словами из кабинета Партии реформ?
Я тоже размышлял о том, каким образом эти счета были раскрыты. Полностью может быть, что их похитила определенная личность, и она мстит партии. Нет даже теоретической способности, чтоб у кого-либо из ядра партии была бы заинтересованность в том, чтоб втоптать в грязюка издавна ушедших из политики лиц — Калласа, Хейки Краниха, Мярта Раска — за те дела, в каких отсутствует всякий элемент новизны. О R-Hooldus часто напоминают. Это просто рытье в истории.
Я не совершенно согласен, что данной нам темы не стоит касаться. Вы сможете огласить, что вы уже тогда говорили о этом, но Каллас, Раск, Краних 15 лет держали язык за зубами. Никто из их не говорил, что, да, скажем, Олари Таал либо Урмас Сыырумаа либо кто-либо 3-ий оказал поддержку, так как не желал делать этого под своим именованием…
Я, к примеру, не знаю, кто спонсировал.
Побеседуем о другом. Это, естественно, не является конкретно вашей сферой, но вы ведь когда-то и сами были министром обороны — вы бы предоставили афганскому переводчику Омару убежище в Эстонии?
Это палка о 2-ух концах. Но когда я на данный момент слышу брутальную критику по поводу этого решения, то вспоминаю, что мы направились в Афганистан налаживать жизнь. Конкретно на таковых людях — обладающих языком, конкурентоспособных, имеющих опыт интернационального сотрудничества — мы и желаем строить Афганское правительство.
Что все-таки сейчас делать, ежели в период нашего пребывания там люди пришли на работу в полицию, дамы отправь в школы, означает, их всех сейчас нужно вывезти? Кто же тогда будет строить местное общество? Давайте вывезем их всех и оставим там лишь Талибан? Естественно, почти все люди в Афганистане находятся в угрозы, но опасность угрожала им и в период правления Талибана, до того, как мы туда пришли.
Давайте побеседуем о Европе и о денег. В крайние недельки забугорные СМИ вновь стали критиковать политику экономии, дескать, ее пределы уже достигнуты.
Факт остается фактом — рост задолженностей в Европе уже приблизился к лимиту, и достигнуто соглашение о политике сокращения задолженности.
Как отечественные, так и забугорные сигналы по поводу того, что печатание средств решит вопросец, повсевременно вызывает споры. Очевидно, южные страны желали бы растрачивать больше и веселить люд, но таковых способностей просто нет.
Сейчас я спрошу, прямо за колумнистом Ахто Лобьякасом, ежели безработица составляет 25 процентов не выказывает никаких признаков понижения, сколько времени в таковых странах продержится демократия и политическая система?
И терпение оказывающих помощь государств тоже на пределе — будь то Германия, Эстония либо вообщем Северные страны, ими тоже управляли демократически, при этом политикам приходится отчитываться перед народом. Фрустрацию можно осознать, но левые к власти не пришли. Коммунисты входили в состав правительства лишь на Кипре, и у социалистов дела незавидные.
Но ежели безработица в Испании поднимется с 25 процентов до 35, люди с красноватыми флагами выйдут на улицы.
Они и выходили. Одна из обстоятельств, почему Европа проявляет солидарность, заключается в том, чтоб предотвратить резкие конфигурации в политической системе. Ведь в Греции речь шла даже о гражданской войне и опасности диктатуры.
Так что ваш призыв к южным странам сводится к терпению? Нужно просто подождать?
Европа создавала социальную утопию. Технологические конфигурации, инерция восстановления опосля войны, подходящие демографические тенденции содействовали созданию социальной системы, которая недолговечна. Европе следует быть наиболее гибкой и инноваторской, наименее утопической.
В Европе проживает 10 процентов народонаселения мира, но она расходует половину соц издержек. Ежели делать это до определенных пределов и отлично, то это провоцирует рост, но в Европе этот предел превышен и средств не хватает.
В Европе нужно почти все реформировать, и более активно это делают те, кто нуждается в помощи. Сегодняшние правительства там довольно эффективны.
Будут ли приходить из Европы вообщем хоть какие-то отличные анонсы?
1-ая — это Латвия, хотя и ценой временной утраты суверенитета она возвратилась на собственный путь развития. Есть и остальные, гораздо меньше.